В развитии культуры и человеческой духовности наблюдаются две противоположные тенденции. По самому определению духовности, она подвигает людей к неуклонному расширению освоенной сознанием области, вплоть до мира в целом, — и тем самым делает их более универсальными. Однако это развитие происходит не всегда прямолинейно, и на некоторых этапах экономического развития может возобладать деструктивная тенденция, приводя к общему духовному вырождению — и, возможно, к уничтожению субъективности как таковой.

К сожалению, нынешний уровень культурного развития еще не настолько высок, чтобы гарантировать иммунитет человеческого разума по отношению к этим временным отступлениям; саморазрушение может в конечном итоге дойти до той грани, из-за которой нет возврата. Современные люди — наполовину животные, и можно легко манипулировать их первобытными инстинктами, подогревая их до такой степени, что собственно человеческая половина оказывается полностью отброшенной.

Так, книга (или кинокартина), смакующая сцены изощренной жестокости, восхваляющая варварское насилие или сверхъестественную способность уходить от опасности, взывает к древнему инстинкту самосохранения, и это может сделать ее привлекательнее для среднего человека, поскольку состояние постоянной неустойчивости и страха, типичное для капиталистического строя, постоянно подталкивает людей к отказу от высших желаний ради простого выживания; в результате поиски защиты затягивают людей настолько, что о духовности говорить уже не приходится, — и они даже вообразить себе не могут будущего, свободного от животной борьбы за существование.

Погоня за сенсациями в прессе — из того же раздела. Ради повышения продаж газеты будят первобытные инстинкты, как будто ничего другого и быть не может. В новостях все забито преступлениями, войнами, грязной политикой и т. п. Книги и кино формируют культ грубой силы. Почему бы не описать вместо всего этого нормального человека, живущего сознательной жизнью в подлинно гуманном обществе, постепенно продвигающемся по пути все большего окультуривания? Может быть, такие истории были бы слишком скучны, чтобы хорошо продаваться? Нет, причина тут в другом: они слишком опасны для торгашей, поскольку подрывают саму идею борьбы за существование, конкуренции, разрушая по сути дела всю общественную систему, на этом основанную.

Пресса и большая часть искусств развивают особую субкультуру, которую, скорее, следовало бы назвать антикультурой за ее крайнюю враждебность всякому проблеску разума. Но эта субкультура никогда не сможет поглотить культуру целиком; художники и артисты, писатели, ученые и т. п. отнюдь не всегда культурны — и в этом плане они не отличаются от представителей "нетворческих" профессий. В наши дни подлинная культура по преимуществу находится в глубоком подполье. Но речь идет не об официальном "андеграунде", который представляет собой лишь одну из разновидностей антикультуры, — духовность скрыто присутствует в продуктах человеческой деятельности и в поступках людей иной раз даже тогда, когда они об этом и не догадываются.